Старая любимая мною фраза из "Алисы в Зазеркалье" о том, что, чтобы двигаться, нужно бежать вдвое быстрее, вполне оправдывает себя в плане работы. Но в плане жизни - целой большой жизни - если бежать, то никуда и ничего не успеешь.
Только что дошло. Хватило бы азарта, написала бы роман.
С одной стороны хорошо, что я взялась смотреть "Частный заказ" (по прошествии скольки лет-то, после первой серии?), когда некому наблюдать мою рефлексию. С другой стороны, последний раз я так чувствовала свою сопричастность к фильму только, когда смотрела "О чем говорят мужчины". Не зря, наверное, у меня день с него начался.
В общем, плачу над харизматичным героем Краско (ай, они для меня все харизматичные) и массирую отнимающуюся левую руку. В этот раз сопереживание выражается как-то странно. Но я долго смотреть не буду, и, если совсем впечатлюсь, пойду рисовать - на неделе поняла, что это занятие моментально переключает меня.
Наконец-то мне есть, что ответить на вечный вопрос Андрея Ивановича. Я знаю, чего хочу.
Захожу смотреть гугло-выдачу по ключу, и чувствую, что мозг разъезжается. Не потому, что на улице +30, а потому, что 3 текста аннотаций из 10 топа - мои)) С минуту пырилась на страницу, пока не вспомнила, откуда они взялись
-... мать! ... - Что ты сказал, дорогой? - Ничего, кроме того, что твои новые сапоги, которые ты небрежно бросила посреди прихожей и об которые я споткнулся, упал, выбил зуб, сломал шкаф, разбил часы, очень подходят к той шляпке, которую подарила тебе твоя мать
****
Белые обои. Черная посуда. Нас в хрущевке восемь, а прописано двое. Кто вы и откуда?Откуда?
Если я об этом не скажу, то или забуду, или порвусь от полноты ощущений.
У этого города - совершенно сумасшедшая атмосфера. Он напоминает мне сразу все фантастические фильмы, смотренные в детстве и не очень: высотки, немеркнущее сияние где-то там, за проспектом и небо, которое в полпервого ночи еще светлое.
Сейчас самое любимое место у меня - подоконник на кухне: оттуда виден мой персональный кусочек Москвы и много неба, а за окно удобно ставить чашку с кофе или стакан с новым летним коктейлем: лимонадом домашней работы с водкой и виноградинами. А еще оттуда хорошо видно меня со стороны: взъерошенное разноцветное каре, серую майку-алкоголичку и джинсы - вполне целостный образ.
Ох уж эти ваши семерки, ох уж эти ваши три ядра, ох уж этот ваш мульти-тач.
Приветственно хрустит клавишами, носится вокруг и заглядывает в глаза: "Обновления запрашивать, хозяйка? А вы уверены, хозяйка? А вы точно знаете, как пользоваться вордом, хозяйка?" Точно, отвечаю я и тихо думаю, что лучше бы не суетился, а сделал тачпад не таким мультитачным - пальцам после холодного алюминия с. чувством собственного достоинства и размеренной прокруткой справа теперь неудобно.
Его зовут 640. Мы пока присматриваемся друг к другу.
У меня тут весело, потому что мой ноутбук одним движением ветра превращается в ТачСмарт2 (если кто не в ку, это трансформер такой). Или потому, что давление настолько пониженное, что комната весело крутится вокруг, и я чувствую себя центром вселенной. Или потому, что в ответ на мой вопрос - не замужем ли моя подчиненная (вопрос логичен - мы обсуждали концепцию свадебных букетов) - слышу полное холодного ужаса перед тем, что такое вообще может случиться с женщиной, восклицание "Нет!".
Странное послевкусие остается, когда читаешь-читаешь Пехова, перескакивая со "Стража" на "Аутодафе", а потом внезапно смотришь "Пастыря", пока стопиццот файликов льется на фтпшник.
Хотя характер и того, и другого очень резонирует с ощущениями, когда ты 10 часов без перерыва ковыряешь сайт и устанавливаешь цмс уже третий раз, вычесывая большой расческой ейных блох.
Простая CMS WordPress иногда подкидывает такие сложности, что хочется биться головой о стену и мычать: "Не могууууу!" Мозг как будто продули пылесосом, но делу это не помогло.
Хорошо нам жить, нескучно. Как воздушные акробаты в цирке: захват, захват, перехват и не думать о том, что будет, если вовремя не подашь руку. Нитка за нитку цепляется - веревка складывается... Мы подставляем друг другу плечи, глушим удары чужой тоски своей печенью, а вспышки паранойи - взвешенной до миллиграмма смесью доброты и здравого рассудка, свивая гигантскую веревку под названием отношения.