Лето. Брызги. Краски.
Краски.
Красный. Спелым сочным помидором закусить красное в бокале. Нет, не в бокале, в стаканчике, пластиковом. Не белом, а прозрачном, чтобы от того цвет играл бесстыднее, переставая контрастировать с налившимися кровью губами. Кажется, прокусишь и забьет фонтанчик, зальет манжеты, как глоток оранжада в прошлом году.
Оранжада.
Оранжевый. О нем все уже сказано и спето: оранжевое море, оранжевое небо, оранжевый верблюд и оранжевое настроение. Оранжевая я в оранжевом купальнике, отлавливающая оранжевого сына в морской воде. Оранжевая сохлая степь под моими и твоими оранжевыми пятками. Дикий оранжевый, будто стиральной машинкой изжеванный, закат.
Изжеванный.
Желтый. Желтого осталось немного: желтые в черную полоску рыбки в аквариуме, желтые сандалеты Diadora и желтая обложка книги, оставленной у бассейна. Что там в книге, какие зелья?
Зелья.
Зеленый. Зеленого в этом году много, как никогда. Он топит город, топит загород, проникает в глаза буяющими кустами, молодящимися деревьями и свежепокрашенными заборами. "Жизнь, как говорил он, стоя средь зеленеющих могилок - метафизическая связь трансцендентальных предпосылок". Странно, автор - Белый, а цитата о зеленом. Если смешать с жеванным закатом, выйдет индийский флаг. Его можно развешивать над гамаком и предаваться не-деянию. Деяние в плюс тридцать три не получается. Даже у голубей и воробьев.
Голубей.
Голубого осталось еще меньше, чем желтого: небо выцвело, а вода приобрела особый насыщенный оттенок, который появляется либо от обилия купающихся, либо от летних гроз. Голубое в моем шкафу спряталось на самые задние полки. Исчез даже Котячий любимый голубой рюкзачок. Нет голубого, может, по предварительному заказу доставят. Если попросить сильно.
Сильно.
Синий. Синий зонт, который внезапно взорвал улицу своим появлением: во-первых, сейчас даже в дождь никто не носит зонты, а во-вторых, какой безумно синий он был. А еще - синие кружки с какао, а почему-то не с ромашками и молоком, синий шевроле, проездом с брусчатки в сказку и синий иней чужих безразличных глаз. Так бы и плюнула в них. А нельзя, потому что работа. Фигово.
Фигово.
Не фи-гово, а фи-олетово. Так правильно говорить. Хотя правильно - виолетово. Виолончель, виола, Виолетта, фиалковые рюши на бальном платье, фиолетовые сандалии снова в моде, фиолетовые мини снова шуршат мимо. А все, что настоящее - сиреневое: тучи над Мариинкой, колокольчики в букете и даже слова, которые ты мне шепчешь на ушко.
Радуга в твоих глазах. Люблю.
*