Я вернулась. Я снова пишу
Тихая зима
E svegliarme ancora giorno insieme a te...
Matia Bazar
За ночь насыпало порядочно снега. Утром он отражал непривыно голубое небо, а ночью сверкал рыжей шубкой под огнями фонарей. Он был китайским драгоценным шелком, на котором ветви кленов и лип чертили свои узоры. В этих ветвях, в тумане мягкого серого света запуталась идущая на убыль луна. Наконец наступила настоящая зима.
Эта зима будет тихой, самой тихой и доброй из тех, что я видела. Она наконец залечит мягкой снежной лапой дыры и пробоины, сидящие друг на друге где-то в душе. Она станет единственным врачующим доктором.
Я проснусь утром, втягивая носом запах снега и кофе в светлом доме: светлом не от стен, а от белых хлопьев, кружащихся за окном и переливающихся на солнце. А ты, несмотря на заманчивые запахи с кухни, будешь лежать рядом и заговорщицки улыбаться: довольный своей проделкой мальчик. Это будет совсем-совсем новый день.
На полке над головой будут стоять розовые тюльпаны, того пастельно-акварельного цвета, который волей-неворлей напоминает о грядущем марте. Ты подоткнешь мне одеяло и, как обычно, рассеянно выдохнешь-поцелуешь в висок. А за окном будет субботнее яркое зимнее утро, роскошное и великолепное зимнее утро. И ветви клена в муфтах из свежевыпавшего снега будут заглядывать через балкон на кухню, где на столе будут стоять большое синее блюдо невесть откуда взявшейся выпечки и две чашки кофе с молоком.
И тебе захочется сказать мне многое, на что нехватало времени. И ты поймешь, что дошел до той ступени, когда сможешь сделать меня счастливой: счастливой женой, матерью, счастливой Женщиной.
А мне захочется просто помолчать, уткнувшись носом тебе в грудь. Уткнуться, полнясь от радости снега, елки и маминых воскресных оладушек. Как давно это было!
У нас - не так. У нас - кофе и французские булочки с сезамом. И нежно-нежно розовые тюльпаны. И это утро, и целая жизнь вместе.
Это будет тихая зима. Это будет зима, которая изменит нас к лучшему. Это будет моя зима.