Лунная полночь. Начало июня.
Пальцы замрут на гитарных ладах.
Я расскажу тебе: где-то на юге
Белые, белые спят города.
Где минаретов резные опоры
Держат на шпилях небесный навес,
Есть одинокая чайка над портом -
Росчерк серебряный на синеве.
Скоро рассвет на востоке забрезжит,
Поиски тайны – древнейший искус.
И, оставляя вдали побережье,
Ляжет корабль на неведомый курс.
В сердце прибоем минувшее стерто,
Память в ладонях дешевле песка.
Снится мне часто: я чайка над портом,
Строгая стражница выжженных скал.
Лунная полночь. Так тихо и мирно.
Есть в мире, что не продать, не предать.
Слушай внимательно: в пене жасмина
Белые, белые спят города.
(с) Маркиз
Тише, милый, не подымай головы. Уже вечер, чуть ночи, и жесты скупы. Сердце бьется в три четверти, глухо, запойно. Наконец-то, мы здесь, на границе с прибоем. Наконец-то, вдвоем без сценария и реквизита. На двоих - чашка кофе, и прошлая жизнь позабыта. Впереди - горизонт, как граница от звезд и до звезд. Впереди - горизонт - обещание слез, гроз и грез. Я хочу послезавтра в какой-то круиз, чтобы мир посмотреть... Лишь хватило бы виз. Я хочу увидать город с той стороны, чужой сад, чужой вздох...Мы увлечены?
Увлечение быстро пройдет, - я все знаю. Но останется море, прибой, волн стая. И останутся бликами где-то вдали эти белые призрачные корабли. Я хочу, чтобы, карту найдя наугад, посетили мы Крит, Ниневех и Багдад. Я хочу, чтобы в фресках чужих городов находили мы смальту для собственных снов. Я хочу быть с тобой на любой карте мира. Я хочу быть с тобой. Быть с тобой. Быть - с собой?