Bel Esprit
Время опять возвращается в точку,
словно художник к Юдифи с ее Олоферном,
раз от разу сюжет очищался от скверны,
перегорая в огне;
хотя совесть, знаете ли, не Караваджо,
и ей не индульгенция,
ей убийство важно.
Солнце мечет золотистые ваджры,
затухая в волне.
Служанка тихонько одергивает подол -
как бы не брызнула кровь,
раскрашивая произвол,
как бы до Вавилона слух не дошел,
что его столп вдруг внезапно пал.
День, август, выставка,
мы переходим в зал,
долго глядим в лезвие и сарафан
девицы, что Иудее великой служит.
И только, заметили ли вы,
на Олоферна
смотрит она,
как на мужа.

04.10.2010