Bel Esprit
И когда уже кажется, что день будет как день и выходные - как бонус честно отпаханной недели, серый и вполне унылый из-за того, что транши зависли между Краматорском и Одессой, сверху напоминают, что все не так. Что все романсы могут кончится, все романы - оборваться, но сверху всегда будут готовы потрепать тебя по затылку.
И в маршрутке мы уже дискутируем с какими-то студентами о Brabus и AMG, весело и оживленно. Я смеюсь звонко и чуть кокетливо, мои собеседники переглядываются и один из них менторским тоном заявляет другому: "Вот видишь, даже девушка шарит в мерседесах", что звучит признанием с большой буквы, потому что я - опять блондинка и в обвесе мне разбираться не положено по статусу. Костя гордится мамой и крутит в руках новый микроавтобус, а над головой светит и, что самое главное, греет солнце.
А потом - море, как фраза, так хорошо знакомая еще по детству с бабушками: "Вот видишь, а ты не хотела". Я никогда не хотела жить на море. И не то, чтобы его люблю, но сейчас, когда воздух перестал сыпаться льдинками и достаточно прогрелся, морской запах прокатывается по носоглотке. А легкий шторм и корабли так близко, выстроенные в линию вдоль горизонта, завораживают.
И, конечно, присланный не иначе как сверху дедушка на прогулочной машинке в восемь мест, чуть не силком затащивший нас кататься. "У меня восемь внуков, таких как ты", - треплет он по плечу Костю, отправив меня на заднее сидение. Костя едет справа от водителя, впервые за последние четыре года и поправляет дедушкину речь, а тот коверкает ее, специально уже, смеша других пассажиров, заставляя меня фыркать, а сына - возмущенно поправлять.
А внизу о камни разбиваются волны, с безумным вдохновением делающие это снова и снова. В этот момент прогулочная машинка круто поворачивает и мы с Котом с противоположных сторон кричим: "Ух ты!", а я понимаю, сколько во мне еще солнца и сколько внутреннего незатоптанного ребенка. А еще я, конечно, поднимаю нос наверх и шепчу радостно: "Спасибо". Спасибо за то, что всегда, даже когда вовне, кажется, нет больше ни одной протянутой тебе руки.
И в маршрутке мы уже дискутируем с какими-то студентами о Brabus и AMG, весело и оживленно. Я смеюсь звонко и чуть кокетливо, мои собеседники переглядываются и один из них менторским тоном заявляет другому: "Вот видишь, даже девушка шарит в мерседесах", что звучит признанием с большой буквы, потому что я - опять блондинка и в обвесе мне разбираться не положено по статусу. Костя гордится мамой и крутит в руках новый микроавтобус, а над головой светит и, что самое главное, греет солнце.
А потом - море, как фраза, так хорошо знакомая еще по детству с бабушками: "Вот видишь, а ты не хотела". Я никогда не хотела жить на море. И не то, чтобы его люблю, но сейчас, когда воздух перестал сыпаться льдинками и достаточно прогрелся, морской запах прокатывается по носоглотке. А легкий шторм и корабли так близко, выстроенные в линию вдоль горизонта, завораживают.
И, конечно, присланный не иначе как сверху дедушка на прогулочной машинке в восемь мест, чуть не силком затащивший нас кататься. "У меня восемь внуков, таких как ты", - треплет он по плечу Костю, отправив меня на заднее сидение. Костя едет справа от водителя, впервые за последние четыре года и поправляет дедушкину речь, а тот коверкает ее, специально уже, смеша других пассажиров, заставляя меня фыркать, а сына - возмущенно поправлять.
А внизу о камни разбиваются волны, с безумным вдохновением делающие это снова и снова. В этот момент прогулочная машинка круто поворачивает и мы с Котом с противоположных сторон кричим: "Ух ты!", а я понимаю, сколько во мне еще солнца и сколько внутреннего незатоптанного ребенка. А еще я, конечно, поднимаю нос наверх и шепчу радостно: "Спасибо". Спасибо за то, что всегда, даже когда вовне, кажется, нет больше ни одной протянутой тебе руки.