Bel Esprit
За прошлую неделю недобралось радостей. Точнее, организованности, чтобы записать.
У меня есть свой собственный карго-культ: не надевать ошейник, не фиксировать, не рассказывать лишний раз и не превращать в очередной литературный огрызок. Тогда радости сыплются как из рога изобилия (ну, или по крайней мере, из крана тонкой постоянной струйкой).
Вот и сегодня: безоблачное голубое небо, желтеющие уже листья и розы-розы-розы (ах, эта магия одесского октября). В наушниках - новый Фрай, который начитывает старый знакомый голос. За этим голосом, в той или иной реинкарнации, я хожу, как за флейтой гамельнского крысолова, уж более двадцати лет. Кому бы ни принадлежал в данный момент этот голос, он будет так же интонировать и также сыпаться сухим средним тембром, как годы до и годы после.
Сухая теплая осень, розы, аудиокнига и плавание. Сердце вот-вот лопнет от радости, и единственно, чтобы не лопнуло, затем и пишу.
У меня есть свой собственный карго-культ: не надевать ошейник, не фиксировать, не рассказывать лишний раз и не превращать в очередной литературный огрызок. Тогда радости сыплются как из рога изобилия (ну, или по крайней мере, из крана тонкой постоянной струйкой).
Вот и сегодня: безоблачное голубое небо, желтеющие уже листья и розы-розы-розы (ах, эта магия одесского октября). В наушниках - новый Фрай, который начитывает старый знакомый голос. За этим голосом, в той или иной реинкарнации, я хожу, как за флейтой гамельнского крысолова, уж более двадцати лет. Кому бы ни принадлежал в данный момент этот голос, он будет так же интонировать и также сыпаться сухим средним тембром, как годы до и годы после.
Сухая теплая осень, розы, аудиокнига и плавание. Сердце вот-вот лопнет от радости, и единственно, чтобы не лопнуло, затем и пишу.
Фрай - Мастер ветров и закатов в читке Сергеева